Ювенальный террор — геноцид россии. куда пропадают русские дети?

Что делать родителям из России, у которых пропал ребёнок

Если ребёнок не вернулся из школы — родителям из России необходимо в первую очередь звонить в учебное учреждение и выяснять его местонахождения. Если школьные преподаватели не смогут дать ответа на этот вопрос — необходимо обзвонить родственников и после обратиться в полицию. Если несовершеннолетний не вернулся домой в тёмное время суток, то звонок также должен совершаться в правоохранительные органы.

Для того чтобы добиться своевременной реакции полиции в России — родителям необходимо прийти в районный отдел. При этом стоит учитывать, что когда речь идёт об исчезновении человека — никакое правило «трёх суток» не работает. Согласно законодательство дежурные не имеют права отказывать родителям в подаче заявления, если их ребёнок пропал или его нет дома в течение длительного времени.

В районный отдел необходимо принести фотографии ребёнка, а также составить перечень особых примет, куда может входить цвет волос, глаз, причёска и любые другие внешние признаки. Чем точнее будет составлен портрет — тем быстрее пропавший будет найден. Также следует знать, что пропажей детей может заниматься не только МВД, но и СК РФ и добровольческие поисковые организации. Наиболее известной является «Лиза Алерт».

Официальная статистика количества детей, пропавших в России с 2018 по 2020 год

Статистические данные Министерства внутренних дел гласят о различном количестве пропавших детей в России. Например, в 2018 году их было 6,5 тыс. несовершеннолетних, при том, что 5 тыс. из них были найдены. Согласно данной статистике, только 6,5% случаев были связаны с тем, что с детьми произошёл несчастный случай, или нечто криминальное, чем может быть похищение. ИЗ всех детей, что были пропавшими в 2018 году 30% из них ушли из детских садиков, а 60% из школ.

Наиболее часто дети из России пропадают в городской среде, нежели в сельской местности или в лесу.

Примечательно, что статистика МВД за первое полугодие 2019 года уже располагает иными данными и процентными соотношениям. Таким образом, в то время в России пропадали без вести 1,4 тыс. детей, где 30% из них оказались таковыми в результате преступлений или несчастных случаев. Официальные данные гласят, что основной причиной пропажи несовершеннолетних является добровольный уход из дома или побег из детских садиков. По поводу преступлений и похищений пресс-центр МВД сообщал, что в 80% они совершаются родственниками детей.

СК РФ сообщает, о том, что в 2018 году пропало 13,6 тыс. детей. Статистика некоммерческой, добровольческой поисковой организации «Лиза Аллерт» за первый квартал 2020 года приводит информацию, что 1,1 тыс несовершеннолетних были найдены живыми. При этом 15 были найдены мертвыми, а 39 продолжают числиться пропавшими без вести. Безусловно, выяснить реальную статистику похищенных в России – не является возможным. В официальной числа всегда бывают занижены, а коммерческие организации не располагают всей информацией.

Мы все в «одной подводной лодке»!

Когда в мире пропадают дети, мы становимся пугливы и недоверчивы. Теряя ощущение защищенности и безопасности, мы оказываемся в состоянии тотального недоверия. И поэтому зачастую стараемся оградить свой маленький мир – детей, семью – от внешних воздействий. Двери наших квартир уже давно металлические, замки становятся все сложнее, а заборы все выше…

Только можно ли отгородиться от других людей и быть счастливым вне общества? Нет, не получится. Не получится потому, что все люди связаны между собой – мы единый вид. Люди – социальные существа, мы не можем жить вне общества. Задумайтесь на минуту, и вы обязательно согласитесь с мыслью: хотя мы можем радоваться вкусной еде, красивым вещам, просторному жилью и комфорту, все же наши самые главные в жизни радости и горести связаны не с миром предметов, не с природой, а именно с другими людьми. Человек не может быть счастливым в одиночку!

При этом можно сколь угодно долго не замечать общечеловеческие проблемы, но остаться в стороне не получится. Самые разнообразные сложные вопросы пропитывают нашу жизнь, принуждая «шевелить лапками» – развиваться и двигаться вперед, искать эффективные решения. От этих проблем не спрятаться: распространяясь на все общество, они обязательно доберутся до вас.

Общество развивается или деградирует?

Когда мы задумываемся всерьез о тех процессах и тенденциях, которые происходят в современном обществе, порой возникает ощущение, что этот мир сошел с ума и катится в пропасть. Мы вроде бы живем в цивилизации, но тем не менее происходят похищения людей, нелегально существуют торговля людьми и рабство и тому подобные дикости.

Однако системно-векторная психология в этом отношении может успокоить: мир не деградирует, мир стремительно развивается. Движение происходит только вперед и никогда назад. А те ужасы, которые мы наблюдаем сегодня, только подталкивают нас развиваться быстрее.

И чтобы двигаться в верном направлении и не наделать ошибок, мы в первую очередь должны понять себя и других – научиться видеть себя и других людей изнутри, понимать человеческую психику. Именно в психике лежат корни как всех наших проблем, так и всех наших самых значительных прорывов.

Садизм, педофилия, киднеппинг и прочие отвратительные преступления стали следствием накопления в обществе тяжелых нехваток, которые сопровождают переходный этап развития человечества. От нас с вами, нашей активности во многом зависит, как быстро и с какой степенью ущерба для человечества будет пройден этот трудный этап развития.

Как защитить ребенка?

-Как уберечь ребенка от беды? Есть ли какие-то простейшие правила?

-Криминальная история всегда происходит по-разному. Есть сайт – наше информационное агентство poiskdetei.info, он освещает события в жизни волонтерских организаций и поисковых мероприятий. И в ходе этого мы сделали большую подборку рекомендаций для родителей – что необходимо делать.

Как показывает практика, самое главное – это внушить ребенку не разговаривать на улице ни с кем чужим и всегда сообщать родителям о том, что ты куда-то идешь. Это должно отскакивать от зубов. Если тебя пригласил даже хороший, известный, нормальный сосед, если он зовет: «Зайди ко мне, я тебе марки покажу», — обязательно необходимо, чтобы ребенок позвонил и сказал: «Мам, я иду к соседу дяде Вите». Нередки случаи, когда преступления совершаются близким окружением и даже родственниками.

Необходимо давать детям правильные установки: семья – это папа, мама, бабушка, дедушка – всё, на этом семья заканчивается. Дальше – люди, о которых надо всегда сообщать родителям, куда бы ты ни пошел. К сожалению, мы живем в такое тревожное время.

Далеко ходить не надо. В Вологодской области малолетнюю девочку изнасиловали и убили — мужчина, который до этого приглашал другую девочку посмотреть хомячка возле зоомагазина, позвал ее попугайчиков посмотреть… Вторая девочка отказалась. Благодаря тому, что ребенок рассказал родителям о том, что к ней подходил дядя, предлагал посмотреть хомячков, преступник был установлен и арестован.

Еще одна проблема — большое количество детей погибает в системе канализации. Мы искали семилетнего мальчика — он провалился в канализационный люк и захлебнулся нечистотами. Мы сейчас начали активно работать, приготовили петицию, обращение в государственные органы по поводу системы водостоков и канализационных люков, часто бывающих открытыми.

Поэтому детям надо как можно чаще говорить: если гуляете, будьте аккуратны! На люки нельзя наступать, на них нельзя прыгать, их вообще надо обходить.

Ведите с детьми доверительные беседы и всегда участвуйте в их жизни.

Редкий хэппи-энд

-А бывали случаи, когда через достаточно продолжительный промежуток времени детей всё-таки находили?

-Мы работаем в рамках Международного центра по поиску пропавших детей, в том числе, работаем по Украине. У нас был такой случай: нашли информацию десятилетней давности о пропавшем ребенке. И вдруг через некоторое время оказалось, что ребенок найден. Девочку, уже подростка, нашли спустя десять лет.

Оказалось, девочка была похищена неизвестными лицами с неизвестными целями. Каким-то образом она прибилась к цыганскому табору, ее там воспитали. Она все время чувствовала себя в некоем смысле изгоем, потому что не была цыганкой.

Однажды, сбежав, она попала в приют. Там заинтересовались этой историей, стали выяснять, опросили цыган. Те охотно пошли на контакт, рассказали о девочке: как и где они ее нашли, в каком возрасте.

Подняли картотеки, установить пропавших в то время детей и с помощью анализа ДНК определили родителей – маму этой девочки.

Вот такая удивительная история. Так что, как показывает практика, истории, которые имеют большой такой срок давности, тоже иногда заканчиваются хорошо, хоть и в единичных случаях.

Исчезновение детей: факторы риска

-Какого возраста дети чаще всего пропадают?

-В основном в переходном. Дети взрослеют дважды. Гормональное взросление ребенка происходит где-то в 11-13 лет (тогда особенно меняются девочки, но и мальчики тоже). Следующий период – 15-16 лет. Это, наверное, самые опасные возраста, когда дети не находят понимания среди родителей, хотят больше самостоятельности.

-Что говорит статистика: в каких ситуациях чаще всего пропадают дети?

-Абсолютное большинство случаев – это побеги детей из дома.

У нас были совершенно разные случаи. Например, недавний случай в Москве. Пропал мальчик, его искали, а как оказалось, он ушел из дома лишь потому, что занимался спортивным ориентированием, и у него не получалось работать с компасом. Он взял компас, фонарики, сухой паек из глазированных сырков и ушел в лес в Кузьминках, почему-то решив заниматься спортивным ориентированием именно ночью и именно в лесу.

Мальчик был быстро обнаружен и возвращен домой.

Были совсем странные случаи, когда родители заставляли ребенка кушать манную кашу, а он категорически не хотел, воспринимал ситуацию очень остро, хотя ни рукоприкладства, ни особых скандалов не было. И вот он в расстроенных чувствах, что заставляют есть манную кашу, берет и сбегает. Искали его тоже в течение длительного времени.

Таких случаев достаточно много.

Как правило, когда говорят: «Сбежал ребенок из дома», представляется некий отпетый хулиган, который прогуливает школу, плохо учится, родители его обижают, асоциальная семья. Совсем нет. Как показывает практика, нередко дети пропадают в весьма благополучных семьях. Всё, казалось бы, нормально внешне, но что-то такое происходит…

Случаи, когда в пропаже детей виноваты непосредственно родители — как правило, асоциальные. Родители пошли в кафе, пили, гуляли, общались, ребенок был предоставлен сам себе — а потом пропал.

Был вопиющий случай, когда пьяный отец потерял пятилетнего ребенка на улице и обнаружил, что его нет дома, только проспавшись.

Через нашу Ассоциацию с сентября 2010 года по май этого года прошло порядка пятисот случаев пропаж детей. Из них около пятидесяти погибли в силу тех или иных причин. Из них достоверно установлено, что двадцать пять – убиты или изнасилованы и убиты. Всего криминальных случаев около тридцати. Итого: около семи процентов криминальных случаев.

Кроме того, некоторых детей не находят вообще — в течение одного-трех лет, и нет никакой информации, живы ли они или здоровы. Как правило, такие дети безвозвратно потеряны, мы не знаем, что с ними произошло. Были ли они украдены? Были ли они вывезены из страны? Или же они погибли, и следы преступления были скрыты? Неизвестно.

Куда уходят люди?

Та история была со счастливым концом. Машу Романову нашли в Люберцах, спустя несколько часов после начала поисков. Волонтеры обнаружили ее в квартире тех самых знакомых, которые двое суток назад взяли у матери коляску с девочкой, чтобы доставить ее домой. Ребенка передали полиции. На сайте поискового отряда «Лиза Алерт», который координировал работы, напротив фотографии Маши появились строки, которых ждет каждый волонтер: «Найдена. Жива».

«В большинстве случаев исчезновение человека не связано с криминалом», — объясняет Анастасия Харыбина, волонтер из «Лизы Алерт».

Маленькие дети пропадают из-за невнимательности родителей. Подростки часто уходят из дома сами — из-за конфликтов в семье и школе. Кому-то ставят двойку на уроке, и этого уже достаточно: домой идти страшно, будут ругать. Пиком детских пропаж поисковики называют сезон летних каникул. Пожилые люди пропадают из-за болезней, расстройств памяти, упадка сил: человек выходит на улицу и забывает, где живет и куда идти. Наконец, зрелые люди исчезают по целому ряду причин, и одна из самых распространенных — забывчивость. Засиделся в гостях и забыл сообщить об этом родным. Ушла из семьи и забыла сообщить об этом мужу.

80% пропавших находятся живыми. Около 10% — мертвыми. Еще 10% не находятся никогда: они исчезают бесследно. Но даже в этом случае волонтеры не верят в мистику: если не нашли, значит, плохо искали.

Отдельная графа — лес. С апреля по октябрь в одних только подмосковных лесах пропадают, в среднем, две сотни человек. «Наро-Фоминск. И еще Шатура. В этих местах Подмосковья люди исчезают чаще всего. Вокруг этих городов — россыпь дачных поселков. Лес подступает прямо к ним: густой, суровый, — говорит Оксана Горшкова, волонтер из поискового отряда „Полярная Звезда“. — Дачники и местные, пенсионеры и совсем дети — заблудиться может каждый. Пойдут за грибами, свернут с тропинки один раз, другой, и все».

С леса началась история волонтерского движения в России. В 2010 году добровольцы искали в лесу у Орехово-Зуево 5-летнюю девочку Лизу Фомкину. Она ушла гулять с тетей и заблудилась. Спасти Лизу не удалось, и тогда добровольцы, принимавшие участие в поисках, решили объединиться в отряды — чтобы не допустить подобных трагедий впредь. Один из них назвали в ее честь: «Лиза Алерт».

Люди, которых выводят из леса, не любят вспоминать о том, что пережили. Сами волонтеры на форумах пишут об этом коротко. «Бабушка, 88 лет. Искала грибы. Переутомилась, почувствовала слабость в ногах. Присела на поле и встать уже не смогла. На поле она провела две ночи». «Мужчина, 60 лет. Слышит шум дороги, но не может ее найти. Телефон садится» «Мужчина, 65 лет, провел ночь в лесу. Боялся замерзнуть. С его слов, старался все время двигаться».

«Сейчас похолодало, и слава Богу. Для нас холода — это меньше пропавших людей», — говорит Оксана Горшкова. 34-летняя девушка занимается поисками людей с 2011 года. Она пришла в отряд, когда увидела по телевизору ролик о пропавших детях. Оксану, которая к тому времени имела опыт работы в милиции, взяли без вопросов.

Два года назад вместе с другими добровольцами Оксана искала в лесу семилетнего мальчика Сашу. Дело было в поселке Милятино Можайского района. Тот случай был наглядным примером того, как легко могут теряться люди. Саша приехал на дачу из Москвы, в мае, с родителями. Пошел нарвать маме цветов. И заблудился на трое суток.

«Там еще снег не везде стаял, холодно было, — вспоминает Оксана. — А потом его нашли. И вот когда мы его везли, чуть живого, закутанного в одеяло — это было счастье!»

Предупрежден значит вооружен

Что будет, если мы научимся вычислять психопатов, садистов, педофилов – как это изменит ситуацию? Дело в том, что человек приходит к преступлению далеко не сразу. Насилие по отношению к ребенку – это как итог долгой внутренней борьбы со своими фрустрациями. Кто-то поддается быстрее своему нездоровому влечению, совершает преступление и не мучается угрызениями совести. Есть и другие, которые страдают полжизни, сдерживая себя. Особо сознательные попадают на прием к врачу и даже соглашаются на медикаментозную поддержку: начинают пить препараты, подавляющие выработку половых гормонов и снижающих любое влечение. Но таких единицы.

Конечно, когда «точка невозврата» пройдена, уже ничего не изменить – надо изолировать этого преступника, чтобы не наносил ущерба. Но вначале помочь можно: психоанализ позволяет человеку самостоятельно увидеть свою проблему и осознать ее, а также подсказывает пути, как наполнить свои желания в разных сферах жизни и реализоваться таким образом, чтобы не испытывать острых нехваток, приводящих к появлению запретных желаний. При помощи системно-векторной психологии общество может стать здоровее и гармоничнее.

Новый законопроект: противостояние с волокитой

-Как часто отказываются принимать заявления в первый день после пропажи ребенка?

-С тех пор, как мы наладили рабочие отношения с Главным управлением уголовного розыска, лично мы таких случаев, чтобы предлагали обратиться через три дня, не фиксировали. Но, конечно, где-то на местах еще подобные инциденты могут быть.

После подачи заявления сейчас возбуждается розыскное дело, а уголовное могут вообще не возбудить — для этого существуют определенные процессуальные нормы, основание для возбуждения по 105-й статье (убийство).

Однако, если в следственных органах понимают, что это не тот ребенок, который уже несколько раз сбегал из дома, а это неожиданное исчезновение, есть основание полагать, что это может быть похищение или ребенок находится в ситуации, где его жизни может угрожать опасность, то нам идут навстречу и сразу же возбуждают дело по 105-й статье.

-Что, в таком случае, дает новый законопроект?

-Сейчас в Государственной Думе начаты обсуждения по нему, организована рабочая группа. Недавно прошло первое заседание под председательством депутата Васильева.

Во-первых, новые поправки дадут больше прав и возможностей непосредственно самим следственным органам. Сейчас для того, чтобы следственные органы провели и сделали тот же биллинг (сбор информации об использовании телефонных услуг) или же провели пеленгацию (нашли, в какой точке находится телефон) в месте нахождения мобильного телефона, необходимо соблюсти определенные процессуальные нормы: получить разрешение у начальника отдела, после этого — разрешение в суде.

Это очень большая волокита со множеством шагов. А если возбуждено дело по 105-й статье (убийство) — возможности расширяются, мероприятия можно будет проводить более оперативно.

Все вместе на защиту будущего!

Дети – наше будущее. Это сегодня они бегают в коротких штанишках, а уже завтра – это будет народ

Дети – это самое важное, потому что новые поколения людей – это ступеньки в будущее целого народа и огромной страны. Поэтому особенно важно защищать детство, не дать нанести ущерб детям

С момента осознания всей серьезности проблемы, возникает резонный вопрос: а как это сделать – как защитить детей? Всем миром выйти на ловлю маньяков? К сожалению, методы борьбы, которые существуют на сегодняшний день, не эффективны. Если провести аналогию с медициной, то они больше напоминают попытку лечения симптомов болезни без четкого понимания ее причин.

Главным оценочным критерием борьбы с проблемой исчезновения детей должен быть результат. Чтобы оценить результаты поиска пропавших детей, нужны цифры. К примеру, система экстренного оповещения о пропаже ребенка «Amber Alert» существует в США с 1996 года. И за время своего существования, то есть за два десятилетия, эта система помогла найти и вернуть в семьи более 500 детей. А теперь вспомните статистику: каждый год в США пропадают 800 тысяч детей. При желании можете посчитать степень эффективности этой организации. Дети продолжают пропадать, невзирая на то, что в США как ни в одной другой стране мира соблюдаются закон и порядок, то есть развиты законодательная и правоохранительная системы.

Помимо специалистов, сотни тысяч добровольцев по всему миру собираются, чтобы участвовать в поиске пропавших детей. К огромному сожалению, это далеко не всегда помогает – титанические усилия не дают большого результата. Не понимая психологии преступника, очень трудно его вычислить, хотя он может быть очень даже близко и с извращенным удовольствием наблюдать за бесплодными попытками поисковиков. Даже может участвовать в поисках в качестве волонтера. Представляете?

Однако системное мышление дает навык точного распознавания преступника. Если людей, обладающих навыками системно-векторного мышления, станет больше, преступники больше не смогут жить среди нас «невидимками».

А если допустить, что нам удастся переловить всех похитителей, насильников и убийц детей – что делать с этой толпой психопатов? На них ведь никаких тюрем не хватит. Может, их уничтожить? Но в этом случае не избежать ошибок и обязательно пострадают невинные. И все равно на место изолированных или казненных преступников придут новые. Потому что причина происходящего лежит не во внешнем мире, а внутри психики. Научиться четко и безошибочно понимать психику другого человека можно на тренинге по системно-векторной психологии Юрия Бурлана.

Волонтеры: когда полиция бессильна

-В каких случаях обращаются за помощью к волонтерам?

-Родители пропавших детей часто обращаются к нам в случаях, в которых полиция оказалась в силу каких-то причин бессильна. В 2009 году в городе Сарове – это Нижегородская область – пропала Лиза Тишкина, мы ищем ее до сих пор. Полиция тоже ищет очень активно, периодически информация об этом деле попадает в СМИ — но, к сожалению, никаких результатов вот уже третий год у нас нет.

-Как вообще ведутся поисковые работы? В чем отличие, как ведут поисковые работы волонтёры и правоохранительные органы?

-Наша Ассоциация волонтёрских организаций объединяет 35 организаций. По нашим оценкам, всего их действует в России около сорока. Сейчас волонтёрские организации находятся фактически вне юридического поля. Мы не являемся участниками оперативно-розыскных действий.

Мы ничем не связаны — мы можем предпринимать любые действия в рамках законов, в отличие от следственных органов.

Что подразумевается под «любыми действиями»? Например, мы знаем, что ребенок пропал на краю соседней области. Тогда мы можем оперативно оповестить посты полиции непосредственно возле железных дорог, крупных городов, подключить работающие там волонтёрские организации и о результатах работы сообщать местной полиции.

Следственным органам, которые находятся на границах областей, сложнее. Если, например, во Владимирской области на границе с Московской пропал ребёнок, необходимо сделать запрос, сформировать специальную бумагу, получить на неё разрешение, переслать ее непосредственно в Московскую область. Там она должна прийти, её должны будут спустить в территориальные отделы.

Все это занимает время: день, два, три.

Мы работаем гораздо оперативнее.

Мы не можем провести допрос, но можем найти свидетеля и направить его в следственные органы.

Но, с другой стороны, если мы имеем дело с явно криминальными преступлениями, где ребёнку угрожает какой-то преступник, то, безусловно, мы работаем исключительно под началом следственных органов, руководствуясь только их рекомендациями.

Эксперты отмечают высокую эффективность действий волонтёров, а в связи с этим и необходимость совместной работы.

Здесь надо понимать: волонтёры ни в коем случае не заменяют и не подменяют собой следственные органы, они только оказывают помощь и содействие, в некоторых случаях весьма эффективно.

Беседовала Мария Сеньчукова

Операция «Розыск»

«Мне было не по себе. Нужно было вставать в восемь утра, в субботу, и ехать в Электросталь. Я ничего не понимаю, никого не знаю, и что будет происходить, могу только догадываться», — 28-летняя Анастасия Харыбина вспоминает свой первый волонтерский выезд в составе «Лизы Алерт». Тот поиск закончился неудачей: пожилая пара, муж и жена, на велосипедах ехали по лесной тропе. Потом муж обернулся, и не увидел женщину сзади. Возможно, она свернула на другую тропу. Возможно, отстала и повернула назад. Волонтеры искали ее в течение нескольких выходных, но так и не нашли.

Анастасия в отряде с лета 2011 года. За это время она перебывала во всех ипостасях, которые выпадают на долю волонтера-поисковика. Она научилась в походных условиях выставлять семиметровую антенну связи. Она водила поисковые группы как старшая. Она ездила на полевые учения, совместно с МЧС. «Если сравнить, как вели поиск тогда, в 2011-м, и как ведут сейчас — это небо и земля», — резюмирует она.

Поисковые мероприятия «Лизы Алерт» сегодня представляют собой многосоставные масштабные операции. В поиске одного конкретного человека бывают задействованы до нескольких десятков волонтеров, каждый из которых выполняет свою, строго определенную, функцию. Сначала заявку принимают в колл-центре. У заявителя выясняют детали исчезновения. Оперативный дежурный формирует первоочередные заявки. Приоритет «Лизы Алерт» — пропавшие дети и пожилые люди. Часто заявители просят найти родственников, исчезнувших много лет назад. Такие заявки поисковый отряд передает в программу «Жди меня», с которой сотрудничает.

Когда заявку берут в работу, назначаются координатор и его помощник — инфорг. Делают смс-рассылку по волонтерам. Задействуют соцсети. Дают задание картографам и параллельно печатают ориентировки. Уже на месте организуют штаб: если поиск идет в городе, штабом назначается, как правило, одно из местных кафе, с вай-фаем и круглосуточным режимом работы — сюда стекается информация, и приходят люди. Если дело происходит в лесу, штаб разбивают на местности. Налаживают связь. Формируют поисковые группы, у каждой из которых есть свои позывные. Пешая группа — позывной «Лиса». Экипажи на автомобилях — позывной «Ветер». Штаб — позывной «Заря». Нередко прибегают к помощи частной авиации — это небольшие самолеты и вертолеты, которые осматривают лес сверху. Позывной — «Борт».

Точное количество волонтеров «Лизы Алерт» неизвестно даже самим участникам отряда. «В смс-рассылку по Москве и области у нас включено около 2,5 тысяч абонентов. Тех, кого видела лично я на разных поисках — где-то человек шестьсот», — говорит Анастасия Харыбина и тут же добавляет: людей не хватает всегда. Работы много. Разной.

В 2010–2011 годах отряд отработал 141 заявку из Москвы и ближайших областей. Был найден сто один человек. Еще двадцать два вернулись домой сами или самостоятельно вышли из леса. Живыми нашли девяносто двух. Восемнадцать были не найдены.

В 2012 году заявок поступило почти в полтора раза больше — 255. В большинстве случаев — по статистике «Лизы Алерт» это 91% — пропавших находили.

2013- й год еще не закончился. Но о том, насколько прибавляется работы поисковикам, можно судить уже сейчас. С начала года и по сегодняшний день в «Лизу Алерт» поступило 2065 обращений со всей страны.

«Иногда они приезжают по вечерам на своих разбитых по лесам, серых от грязи автомобилях», — протоиерей Андрей Юревич служит в храме Живоначальной Троицы на Ленинградском проспекте в Москве. В том же дворе, где и храм, находится и офис поискового отряда «Лиза Алерт» — и теперь священник может наблюдать за его работой. «Эти ребята, по-настоящему романтичные и бесшабашные», — говорит он.

Координацию участников «Лизы Алерт» из разных городов можно наблюдать прямо сейчас, в режиме он-лайн. 1 января 2013 года в Приозерском районе Ленинградской области пропал 21-летний Николай Маслак. Он приехал из Петербурга справлять Новый год. Потом должен был сесть на обратную электричку до Питера. И не сел.

«Ребята-волонтеры очень старались помочь, — говорит Елена Маслак, мама пропавшего. — Они ездили в поселки Лосево, Саперное, где Колю видели в последний раз. Прочесали лес, выходили с лодкой на воду».

Милиция, говорит Елена, приостановила дело по поиску ее сына. Волонтеры-добровольцы — нет.

Тот самый поиск

«Бегунки» и «потеряшки» — в лексиконе Николая Ковалева из содружества волонтеров «Поиск пропавших детей» это два ключевых слова. Бегунками называют детей, которые убежали из дома сами. Потеряшки — с потеряшками все ясно — они потерялись. С 2009 года волонтеры содружества совершили около 2000 выездов и вернули домой около 700 детей, убежавших и потерявшихся.

Волонтер вспоминает случаи счастливого возвращения: приехали искать мальчика по вызову мамы, поговорили с ней, организовали группу — а в это время мальчик вылез из-под кровати в комнате. Или другое: в столичном районе Кузьминки организовали поисковый штаб. А пропавший ребенок проходил мимо — оказалось, он даже не знал, что его ищут.

«Одно из наших главных правил — никогда не связываться с экстрасенсами и магами, — говорит Ковалев. — На нашей практике, эти люди не нашли еще ни одного человека, а часто просто мешали». Так в Туле искали 16-летнего юношу. Экстрасенс указал место: поле рядом с населенным пунктом. Местные жители отправились туда, хотя, по данным поисковиков, искать нужно было не там. Поле прочесали, ничего не нашли. Потратили время. Юноша, как оказалось позже, погиб — в другом месте.

«Средний срок „жизни“ волонтера — два-три года, — резюмирует Ковалев. — Потом люди перегорают и уходят. Это очень тяжело: все время нести в себе бремя информации, испытывать терпение семьи, свое терпение».

«У каждого волонтера есть тот самый поиск, который все меняет. После него в голове все переворачивается, и тогда человек уже либо остается надолго, либо уходит», — говорит Анастасия Харыбина из «Лизы Алерт». В ее волонтерской жизни такой поиск случился в июле 2011-го. В Смоленской области ушла в лес девочка с красивым двойным именем Анна-Алена, 2,5 года. Был будний день, среда. Анастасия провела на поисках сутки. Ночью ее, еще совсем неопытную, оставили старшей по группе. Потом в штаб приехали студенты — в шортах и шлепках. Анастасия убеждала их, что в лес в таком виде для них же самих будет ходить опасно. С утра она поехала в Москву. Отработала несколько часов и решила: надо возвращаться! Но возвращаться уже было не нужно. Девочку нашли. Она погибла в лесу.

«Вот это и было мой тот самый поиск», — говорит Анастасия.

И она осталась в волонтерстве надолго.

«Богдан Прахов. Пятилетний мальчик, погибший во Владимирском лесу, в 2012-м», — называет имя своего «того самого поиска» Николай Ковалев.

И он тоже — остался…

Михаил Боков